«Как некстати эта тревога, — размышлял он. — Какое мне, мне и той страшной тайне, дело до политических передряг!?» Стемительным шагом он вернулся к письменному столу, вырвал из дневника написанное и улёгся обратно — ему не терпелось снова попасть туда, откуда он так внезапно вывалился. Он устроился в удобной для сна позе, закрыл глаза, и — ничего, ничего, один мрак; ворочанье, моргание, трение висков не действовали.

Вот и четвёртое моё письмо. Скоро ли я заслужу прощение? Вряд ли. Но облака сегодня — волшебны. Всегда восхищает буйство природы. Вот и нынче клубы воздушного пара пепельного оттенка рваными клочьями неслись в быстро холодеющем небе. Приближалась осень, а лето со страшной скоростью уносилось куда-то на юг вместе с этими перистыми, продырявленными в тысяче мест вьющимися облаками.