Я был его рабом, его безмолвной марионеткой много лет, спутанный своими страхами и трепетом перед его могуществом. Я был так слеп и так ничтожен, но сейчас, в этот самый миг, сжимая в руках остывающее тело своей единстенной ценности, первой и единственной любви, я чувствую, как меня переполняет решимость. Решимость, и что-то ещё, что-то новое, не знакомое мне, что-то, заставляющее отчаянно верить всей душой: что бы я не задумал — я справлюсь, я смогу.

Тело сделалось ватным и непослушным, а в череп словно затолкали битого стекла. Седрик скорчился на полу, обнимая себя руками так, словно мог бы удержать в целости свое распадающееся на осколки тело, словно мог остановить яд, выжигающий его вены и безвозвратно меняющий тело. Скрючившись в волне немыслимой агонии, мужчина взвыл, когда по комнате рокотом прокатился довольный смех и самодовольное: «Я тебя все же обыграл»